11 апреля – День траура в память об узниках концентрационных лагерей гитлеровской Германии в период с 1933 по 1945 годы. Эта памятная дата была установлена в честь восстания заключенных лагеря Бухенвальд в 1945 году.

11 апреля 1945 года в концентрационном лагере Бухенвальд в Веймаре произошло восстание узников. В этом «Лагере смерти», на воротах которого была выгравирована зловещая надпись «Каждому свое» с 1937 по 1945 годы было уничтожено свыше 56 тысяч человек, из них 19 тысяч советских военнопленных.

Во время Второй мировой войны на территории нацистской Германии, стран-союзниц и на оккупированных территориях действовало 14000 концентрационных лагерей, в которых содержалось более 18 000 000 узников, 11 миллионов человек были уничтожены. Только в Освенциме в день могло быть уничтожено до 30 тысяч заключенных.

Один из 14 тысяч концентрационных лагерей

Шталаг - 340 Даугавпилс (Латвия) – лагерь для советских военнопленных. За три года с 1941 по 1944 год через лагерь прошли 160 тысяч военнопленных, из них замучено или убито было более 125 тысяч. Первоначально лагерь был создан в пороховых складах Динабургской крепости, а затем в овощных складах и конюшнях за валами ее северной стороны.

На воротах лагеря висел плакат с изображением палки и надписью «Вот твой господин!» Территория лагеря была обнесена двумя рядами заборов из колючей проволоки высотой 3-3,5 м. Между рядами была накатана спираль из «колючки» метровой высоты в диаметре. Лагерь охранялся сторожевыми собаками и немецкими солдатами с автоматами. По периметру территории стояли вышки с пулеметами. В центре огороженной территории лагеря – плац, на котором собирали узников утром и вечером для проверки и для «важных событий»: зачитать приказ, наказать виновных. На территории лагеря размещалось 145 бараков-землянок. В каждом бараке, занимающем 330 куб. м, содержалось 200-300 человек. Внутри, вдоль стен шли двухъярусные нары. Пол и потолок отсутствовали. Крыша состояла из досок, между которыми – щели, пропускающие дождь и снег. Бараки не имели окон, лишь над входной дверью был небольшой проем – слуховое окно, размером 40х40 см. В дождливое время бараки заливались водой. В бараках не были предусмотрены печи для отопления.

Из показаний свидетелей и бывших военнопленных:

«В июле 41-го на разъезд «124-й км» прибыл первый эшелон с советскими военнопленными. В наглухо закрытых вагонах люди задыхались от духоты летом, а зимой пленных возили без теплой одежды на открытых платформах. В каждом вагоне – до ста человек. Когда открыли вагоны, люди жадно глотали воздух. В каждом эшелоне были трупы – люди умирали по пути следования. Живые находились вместе с трупами по 6-8 суток. Всю дорогу не давали ни еды, ни воды», – С. Орбидан, местный житель.

«В сентябре 1941 г. на станцию «Даугавпилс, 2-я пассажирская» прибыл эшелон пленных красноармейцев, размещенных в полувагонах без крыш. Люди были изможденные и голодные. Немцы устроили «потеху»: в полувагон бросали несколько буханок хлеба, люди кидались за ними, начиналась свалка. Немцы вытаскивали тех, кто поймал эти буханки хлеба, и избивали», – Т. Усенко, местный житель.

«Всех красноармейцев, попавших в плен, раздевали, хорошую обувь отбирали и выдавали деревянные колодки. Шинели не возвращали. Военнопленных били палками по всякому поводу и просто так, без повода. Ежедневно в 6 утра гоняли на работы возить землю, партиями по 30-40 человек. Если по дороге кто истощенный приотстанет, конвоир избивал прикладом. Во время построения в колонну для отправки на работу, некоторые от голода и истощения не могли быстро спрыгивать с нар, таких конвоиры тоже избивали палками. Били ежедневно почти каждого», – Д. Щепанов, бывший военнопленный.

«За какую-то провинность меня сильно избили и еле живого бросили в карцер на 18 суток, где кроме меня было еще 27 человек. Еду давали один раз в трое суток: пол-литра баланды и 100 граммов гнилого хлеба. Воды не давали вообще, приходилось пить свою мочу. Военнопленных здесь сознательно морили голодом. Ежедневно кто-то умирал. Нужду справляли здесь же. В лагере дневной рацион военнопленного состоял из литра баланды, сваренной из гнилых овощей, заготовленных в погребах еще до 1940 года, свекольной ботвы, картофельных очисток без добавления соли и какого-либо жира. Норма хлеба с древесными опилками – 100 граммов в сутки. Но хлеб стали выдавать лишь в марте 1942 года, то есть спустя 8 месяцев существования лагеря. В июле 1941 года первые две недели военнопленных вообще не кормили и даже не давали воды. Иногда не кормили по нескольку дней. Помню, выдали по три сухаря, воды не давали вообще. До этого больше суток не давали ни еды, ни воды. Как-то раздали по пол-литра «супа», заболтанного какой-то мукой с редкими нечищеными картофелинами и по сухарю. Воды опять не дали. Многие пленные от этого падали и теряли сознание», – Д. Дараган, бывший военнопленный.

«Всякие гнусности творились каждый день. Когда по лагерю проходил Мейер (помощник коменданта лагеря, капитан Хуго Мейер), и взгляд военнопленного был ему неприятен, он кулаком сбивал пленного на землю, а потом добивал ногами или резиновой палкой, которую всегда носил с собой. Когда Мейер проезжал по лагерю на велосипеде, то все военнопленные должны были отбежать на 10 метров в сторону, чтобы до него не дошел их запах или он не мог от них заразиться тифом. …Если спросишь немца, когда же будет конец этому, ответ всегда следовал один: «Конец будет тогда, когда не останется ни одного русского». Служащие штаба лагеря часто говорили, что для русского пленного, пули жалко, а палка – самое лучшее средство. Однажды немец, офицер Паулинг схватил пленного за бороду и тот упал. Офицер встал ему на грудь сапогом, хотел испробовать силу – выдрать бороду, но не смог, позвал солдата и приказал ему это исполнить, а сам отошел в сторону и хохотал над русским с выдранной бородой. Ещё я видела, как заведующий кухней немец Роанз, будучи в хорошем настроении, после обеда вылил в помойную яму остатки супа и картофеля. Затем приказал залезть туда трем военнопленным, «чтобы могли покушать». После этого по его приказу солдаты закрыли яму жестью и завалили камнями. Ее до вечера охраняли солдаты, а Роанз подводил к яме своих товарищей и рассказывал, что замариновал русских как селедок. Приятели были в восторге и восхищались находчивостью Роанза. Спустя несколько дней после этого случая служащий штаба лагеря немец Волди убил русского пленного парикмахера, искромсав его лицо бритвой, за то, что пленный постриг его «не по моде», – В. Ефимова, местный житель.

После освобождения города от гитлеровцев в Даугавпилсе работала специальная комиссия по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков. Членами комиссии было опрошено более 100 пострадавших и свидетелей зверств фашистов. В городском музее есть копия заключения судебно-медицинской комиссии экспертов о совершенных немецко-фашистскими захватчиками злодеяниях в Даугавпилсе. Из документа следует, что специалисты провели осмотр и исследование мест массовых захоронений и погребений военнопленных и гражданского населения. Было установлено, что «количественная характеристика трупов в раскрытых ямах-могилах превышает 124 тыс. военнопленных и 40 тыс. гражданского населения».

Нечеловеческие лишения выпали и на долю мирных граждан – преподавателей, сотрудников и студентов Орловского педагогического института, вставших в лихую годину на защиту Родины и вписавших свои имена в бессмертие.

Это преподаватели – Семёнова Изабелла Александровна, концентрационный лагерь Кюнсфорф, Австрия. Совершила побег. Сражалась в партизанском отряде-сопротивления.

Сотрудники – Столяров Гавриил Тимофеевич, концентрационный лагерь Мюльберг (Саксониия), лагерный номер 192291.

Степкин Петр Михайлович, концентрационный лагерь Шталаг – 340 Даугавпилс (Латвия).

Успенский Сергей Николаевич, пересыльный лагерь в городе Владимир-Волынском, Волынской области (Украина). Был этапирован в Германию, лагерный номер 23036. Бежал из плена.

Студенты – Баранов Сергей Васильевич, концентрационный лагерь Либау (Восточная Пруссия), Герлиц (земля Саксония).

Волобуев Семен Владимирович, концентрационный лагерь Щецин, (Польша), лагерный номер 2160. Умер в плену.

Зиновьев Сергей Егорович, концентрационный лагерь Хоэнштайн (Восточная Пруссия), лагерный номер 17199.

Киреев Александр Никанорович, концентрационный лагерь Луккенвальд (земля Бранденбург), лагерный номер 101625. Умер в плену.

Кошлаков Александр Семенович, концентрационный лагерь Кайзерштайнбрух (Австрия), лагерный номер 134230.

Кузнецов Гавриил Филиппович, концентрационный лагерь Хоогстед-Батхорн (Нижняя Саксония), лагерный номер 43589. Умер в плену.

Кулаков Василий Степанович, концентрационный лагерь Кельце (Польша), лагерный номер 170590.

Латышев Василий Иванович, концентрационный лагерь Марибор (Югославия), лагерный номер 610. Умер в плену.

Мирошниченко Перт Антонович, концентрационный лагерь Луккенвальд (земля Бранденбург), лагерный номер 95372.

Рыбаков Алексей Иванович, концентрационный лагерь Хоэнштайн (Восточная Пруссия), лагерный номер 7246. Умер в плену.

Самарин Василий Никитович, концентрационный лагерь Остроленка (Польша), лагерный номер 7133.

Во время Нюрнбергского процесса концентрационные лагеря были признаны преступлением против человечества.

Мы знаем! Мы помним!

Подготовлено по материалам Научной библиотеки ОГУ им. И.С. Тургенева